Письмо

Милая и дорогая Танюша!

Уже только 4 дня осталось до отъезда из санатория. Они пролетят незаметно затем 2 дня в дороге и я сожму тебя в своих объятиях. Ко мне вновь вернется хорошее настроение. С милой мне будет рай и в нашем загорянском шалаше. Т.к. ты ездишь в Загор. поездом 7-30, то ты можешь встретить меня. Я приеду 5/VII, в 5-30 веч. Я не могу отказать себе в удовольствии обнять и поцеловать тебя на 2 часа раньше.

Меня радуют твои успехи в лечении. Но я не оч. доверяю «спинным» болям. В растирании ли дело?

Твои служ. успехи тоже весьма существенны. Я понимаю, что тебя они мало вдохновляют. Но относит. твоей стенографич. карьеры я пока ничего не могу сказать определенного. Несомн. у тебя оч. много данных для полного успеха в этой обл. Работа хор. оплачивается. Свобода (без заработка) в летнее время. И пр. и т.д. Но удовлетворит ли тебя сама работа? И каковы ее перспективы? Надо все обдумать. При том, нужна не только квартира (кв. нужна для всего! и она у нас будет!), но и телефон! Об этом вопросе мы с тобой поговорим в М. Твои сомнения относительно работы неправильны, ибо сама работа в этой области будет постепенно повышать твою квалиф. Через год-два ты будешь одной из наиболее квалифиц. […] сотр. Все данные к этому у тебя имеются… Это я тебе говорю не как твой сват, а как шаман! Но выбрать тебе надо будет ту работу, которая будет тебе более всего нравиться.

Я уже писал тебе о Киеве. Стариков жалею и я. Но с их оценкой я не вполне согласен. Конечно, объективно они оч. хорошие люди; но они из того сорта, который наз. «умные эгоисты». Количественно они сделали для нас, несомн., больше, чем мы для них, - но мы с тобой никогда не считали того, что мы для них делали, а они все бухгалтерски записывали. Это оч. существ. момент. Я отношусь к ним оч. тепло и хорошо. Но не могу забыть предательского удара С.К. Это не обида, а тяжелое чувство измены. Г.Г. я написал большое письмо, в котором, конечно, ничего не писал о своих чувствах, а сообщал ему разные сведения о Сочи. В Киев мне надо будет съездить специально позже. Я еще раз повторю, что дальнейшая судьба стариков внушает мне глуб. опасения. Они не знают советской действительности, будут делать ошибку за ошибкой.

История с детск. комнт. – не случайность, а система. Ведь они не послушались наш совет и не дали комнату Шуре. А ведь в этом вопросе наше мнение (как хозяев комнаты) должно было иметь свой вес. Они люди в своем роде последовательные. Но их тактика вредна для них самих. Все наши попытки давать им какие-либо советы всегда приводили к противоположным рез. Я знаю только одно исключение с Др. Павл., когда они усвоили твою тактику.

Твои опасения относительно вредности для меня мац. ванн оч. тронули меня. Но я хочу тебя успокоить. Все сказания об этих ваннах носят легенд. характер. Здесь некоторые принимают по 25-35 ванн. Как правило – 16-20. Я сам ограничил свою норму 12, т.к. почувствовал, что довольно. Самочувствие мое все время отличное, бодрое. Есть и нетв. эффект, о котором я тебе тоже писал – отсутствие интереса к реалистическим вопросам. Я стал подобен ангелу, который сов. безвреден для всех женщин. Я надеюсь, однако, что существ. отличаюсь от ангела тем, что для одной […] я остаюсь человеком и мужчиной.

Сейчас я лечение закончил. Догуливаю последние дни. Кстати, сов. испортилась погода. Холодно, ветер, дождь.

Интер. вести сообщили мне об Анапе, речь идет о Бимлюке. Там хор. погода, хорошее питание. Цена за питание взр. 125 р., комната – 25 р. в месяц. В буд. году поедем туда всей котлетой на 2 м-ца. Все-таки, это лучшее место для отдыха. Сочи в подметки не годятся.

Только что почтальон принес твой перевод на 100 р. 8 дней шли деньги! Оч. боюсь, что для детишек я здесь не достану ничего хорошего. Во вс. случае, неск. раз побываю в зд. магазинах и на базаре. Вчера мне купили в Гаграх 2 кило франц. чернослива по 9 р. за кило. Вещь отличная. Не знаю, что полезного надо еще купить. Ничего здесь нет!

Мой сахар, как ты знаешь из посл. письма от 23/VI, исчез. Я думаю, что диетой мне удастся восстановить порядок у себя. Но о сладких излишествах придется забыть. Мне остаются лишь сладости одного порядка. Надеюсь, что они не являются дефицитными.

Доверенности для Полляк я переслал 23/VI в письме на ее имя. Но теперь остаются дни до моего возвр. Если бы тебе срочно понадобились деньги, можешь взять от моего имени у Вольфа. Я прилагаю записку ([…]).

Чего вздумалось моим братцам (кому именно?) приехать к тебе и отчего ты их не отложила до меня. Заморочат они тебе голову.

Меня оч. интересует книга о профилак. Какой шум поднимут по поводу ее! Приеду к разговору кампании. Интересно, как идет издание маленького сборника о профилак. Этот будет интереснее.

Была ли ты в театре и понравилось ли тебе?

Как мне уже хочется к тебе, увидеть тебя, заглянуть в твои милые и умные глазки, поболтать с тобой о миллионах всяких вещей, и даже вместе помолчать. Не говорю уже о том, как мне хочется уже обнять тебя. Ты – моя присуха. Я здесь страшно поседел – думаю, что на года разлуки.

Крепко целую, целую тебя, моя дорогая возлюбленная Татьяночка. Стремлюсь к тебе на машине времени. Твой В.

26/VI-32.

P.S. Следующим письмом буду я сам.