Письмо

11.VI.39. Преображ.

Дорогая моя Танюша! Вчера вечером получила твою открытку из Мироновки; я её ждала, так как была уверена, что ты при первой возможности напишешь мне хоть открытку. Мне тоже было очень досадно, что не удалось поговорить с тобой перед отъездом по телефону. Как М.А. должна быть тебе благодарна за твоё расположение и внимание к ней!

Я очень недовольна собой; среди всей суеты я на этот раз забыла спросить у тебя ваш теперешний адрес; верно же вы его имели, направляясь в Москаленки; просила тётю выслать его мне, но пока ещё его не получила; так же не знаю адреса Маргариты, а от неё ведь не так-то скоро получу весточку; сегодня жду от тёти обещанного письма, из которого надеюсь узнать и адреса, и подробности и вашего, и их отъезда. М.М. остаётся всё таким же самоуверенным, хотя не раз приходилось ему в этом разочаровываться: ведь помнишь твой отъезд из Киева в Москву с Мишей, когда нас надул его агент, и только случайно Маргарите удалось вас хорошо устроить.

Я всё время мысленно с вами, всё рассчитываю, где вы и как устроились; надеюсь, что сегодня вы должны быть уже у Тихой пристани; дай Бог, чтобы вы нашли покой, отдых и вообще приятное пребывание на лоне природы!

Что касается нас, то ничего нового здесь не нашли: та же бесхозяйственность, тот же недостаток внимания; только, наконец, вчера вечером мы получили новые матрацы; они далеко не представляют ничего приличного, но хотя без дыр, через которые вылезают проволоки сеток; они, конечно, даже не из морской травы, а просто из сена и деревянных стружек, но так как мы оставили и первые, то кое-как хоть месяц можно на них поспать; все пружинные матрацы упразднены (остаются только для привилегированных! всегда, везде и всюду одно и то же!) из-за клопов, с которыми борьба невозможна. Матрацы получили, но воды нет как нет; в умывальной стоит бак с подозрительной водой, которой и моемся из кружечки; клозеты забиты; открыто одно отделение (без сидения!), которым и пользуемся с помощью ведра; ты представляешь как это удобно, но всё же лучше, чем путешествия на чёрный двор в дворовую будку, конечно, грязную и вонючую. И это в Доме отдыха учёных Украины; звучит гордо, а на деле ‒ полное отсутствие культуры. Комнату всё же, слава Богу, получили неплохую; я боялась, что она будет жаркой, но оказалось, что деревья и кусты, растущие перед ней, защищают вполне от солнца, а площадка, на которую она выходит, с переносом столовой на новое место, стала совсем тихой, ибо публика перешла на другую сторону; новая столовая тоже нас не беспокоит, наоборот, своей близостью очень удобна.

Новая столовая достаточно обширна и очень хорошо выглядит; нельзя сказать, что яства, которые в ней получаешь, соответствуют её виду. Кормят более чем скромно; в общем, можно сказать, пища грубая и неважно приготовленная, поэтому животы наши с трудом справляются с ней; подозреваю, что дело не обходится без маргарина, по крайней мере, животы ‒ как барабаны и действуют совсем неважно; приходится есть простое мясо, что нам вовсе не полезно.

Есть тут, как и полагается, доктор, но никто не обращается к нему, так как все уверены в его невежестве; были и мы у него на осмотре, но, конечно, и у нас создалось такое же убеждение. Директор, сестра медицинская и хозяйка те же, что были в прошлом году; впрочем, сестра в этом ‒ новая, и приходится пожалеть о старой; хозяйка - оставляет желать; директор довольно любезен и обнаруживает старание удовлетворить все просьбы и желания.

Развлечений, кроме кино, никаких; кино было уже при нас 3 раза; сегодня собираемся смотреть «Щорса»; видели «Цирк», «Граница на замке» и Лунный камень»; так как мы в городе не видели ничего, то смотрим с удовольствием.

Интересных «отдыханцев» не встретили, но есть два-три старых знакомых.

Сообщение с городом всё же отвратительно, вернее ‒ никакого; приходится при нужде кланяться тем, кто приезжает своими автомобилями; но у нас нет таких знакомых, а потому мы не можем рассчитывать на автомобиль; хотелось бы съездить в город, чтобы хоть взять ванну, о которой здесь нечего и думать.

Между прочим, Федя Карп. приезжает с Ориевским в его автомобиле; сегодня Ол.М. ждёт его опять; наши наблюдения показывают, что отношения между Федей и О.М. значительно улучшились; девочку Федя устроил в лагере в […]; счастливый характер у О.М., она нисколько не беспокоится и не интересуется, как живётся там Таечке?

Мы всё ещё не отоспались и часто прикладываемся к подушке; пока из усадьбы никуда не выходим, чтобы вполне отдохнуть; нашей прошлогодней спутницы Лидии Владимировны ещё нет; верно, начнём понемножку гулять уже когда она приедет, то есть после 16-го числа.

С нетерпением жду вестей о том, как вы устроились и как себя чувствуете? Как устроились с обедом? Нашли ли кого-нибудь кто бы вас кормил? Как обстоит дело с купаньем? Передай мою горячую просьбу Маечке: пусть побережёт тебя и себя и не рискует, не плавает Бог знает куда; по словам Хр.Ал., и в Роси есть глубокие места. Перед отъездом была такая суета, и я была так расстроена, что не могла поговорить с девочками по душам, и до крайности огорчена, если перед вашим отъездом в Москву не увижусь ни с ними, ни с вами; со своей стороны постараюсь всё же повидаться.

Пока кончаю, буду ждать адреса, чтобы отправить уже готовое письмо.

Папа немножко отдохнул, но и сюда привёз работу, так что сидит над отчётом; может быть, благодаря приезду Ориевскому, ему удастся не ездить в город самому.