Письмо

3 ч.д. 3 IV.39. Киев

Дорогая моя милая Танюша!

Сегодня получила твоё закрытое письмо от 31-го марта. В нём ты выражаешь своё беспокойство относительно моего здоровья; сейчас, после приёма двух порций диуретина, я чувствую себя лучше, то есть нет почти тех неприятных явлений в голове, которое были, когда решили позвать Софр.; он их объяснил моим повышенным давление, которое и взялся несколько снизить; вчера папа узнал, где можно его измерить, так что на днях схожу в курор. поликлинику и узнаю, в каком состоянии моё давление; вчера я закончила диуретин, а после перерыва в два дня начну принимать […], потом ещё 2 раза диуретин, а потом надо будет снова измерить давление; таким образом я продеваю месячный курс лечения; надеюсь, что это всё-таки принесёт мне некоторую пользу; эти же меры должны поднять мои силы, а по твоему совету поем ещё кола-шоколаду. Что касается упадка моих сил, то конечно, телесно я устала от давнишней неурядицы с К.М., а, как ты угадала, кроме того я очень устала душевно: слишком много приходится переживать ни только неприятного, но и тяжёлого, как у своих, так и у чужих; сейчас мне так хочется покоя!, но где его взять? С этой точки зрения мы и решили остановиться на Преоб., где нет ничего заманчивого, что потребовало бы сил (как, например, в Петерг.), обстановка неинтересная, прогулок не предвидится и вообще отдохнуть физически, а отчасти и душевно всё-таки можно. Что касается Прохоровки, то я бы поехала туда охотно, если бы мы были помоложе, и если бы позади себя не оставляли таких же стариков, которые могут неожиданно потребовать нашего присутствия, могут и заболеть, и того хуже. Вот как сейчас. Тётка совершенно выбыла из строя; сейчас она уже взялась за лечение, но чтобы его провести, необходимо моё присутствие, моё за ней наблюдение; ведь кто же может это провести, если меня не будет возле неё? Конечно, она утверждает, что ей никого и ничего не нужно, «отздоровеет» и сама, но мы-то знаем, что это не так; сегодня снова вызвала врача, ибо с утра у неё t° опять поднялась; новое лечение проводим аккуратно второй день, надо ещё два дня, а затем перерыв в 10 дней, а там снова, кажется, 3 дня и т.д.; говорят, что результаты прекрасные; так или иначе, а надо его испробовать, поскольку она совершенно не выносит хины; появляется от самой малой дозы отчаянная крапивка; но кроме малярии сейчас у неё грипп и обострение в желчном пузыре; как видишь, картина приятная!

Относительно себя, забыла тебе сказать, что я довольно сильно страдаю от своих ног: страшно болят, особенно пока расхожусь, то есть каждый раз, как приходится встать, посидевши на месте; откуда-то взялся ещё ишиас; но эта гадость мучает меня больше всего в постели, когда ложусь на больную сторону; помогают мне, безусловно, грелки, с которыми и ложусь спать.

Ну, вот тебе, дорогая моя, точный отчёт о моих недугах. Кажется мне, что если бы я попала в тихие условия, условиях приятные мне, то я быстро воспрянула бы духом и окрепла.

Твои планы относительно курорта разделяю только в части, касающейся тебя: было бы чудно, если бы ты могла съездить куда-нибудь. Цхалтубо меня не очень прельщает; это тоже очень сильно действующий курорт, который зачастую вызывает нежелательные осложнения, чему знаю не один пример; тебе тоже, как и говорил Тыжн., надо тихое, приятное, красивое место, только и всего. Я же уже считаю, что мне поздно ездить по курортам; папе тоже лучше отдыхать, не пускаясь в дальние путешествия. Если мы просидим 1½ месяца в Преоб., то, безусловно, отдохнём, хотя, вероятно, будем пропадать от тоски. Если бы, как пишет Тасенька, можно было бы рассчитывать на наше с вами свидание в течение 2-3 недель!

Как то вырешится летнее дело у вас?

Ты спрашиваешь, что сказал Соф. относительно курорта? Да ничего, хотя рассматривал диагноз, поставленный медосмотром; он ведь вообще против курортов и за тихие, спокойные, приятные условия жизни; я с ним согласна, а потому не настаивала на его новом высказывании.

Ещё хочу сказать тебе, моя дорогая, что твой план поездки с тобой сам по себе очень привлекателен, но было бы хорошо, даже если бы могли вообще хоть только повидаться и пожить вместе. Я часто вспоминаю наши лета в Фастове, даже в Святош! Как было бы чудесно, если бы мы теперь в увеличенной семье могли бы провести хоть 2 месяца! Наверно все бы поправились лучше, чем на каком угодно курорте! Разве неправда?

Относительно […] сделаем всё возможное; уже сегодня я просила узнать в аптеке на Дубин. пл., есть ли он? Жалко, что Брыгов сразу не написал требования, а то ведь если он и есть, то без рецепта его не дадут; если он найдётся у П., тогда, конечно, дело сразу упростится; к П. папа постарается зайти при первой возможности.

Ты не пишешь, получила ли Маюха моё заказное письмо? Если да, то читала ли ты его? Я в нём писала, между прочим, и просила её, чтобы она, во-первых, ни в каком случае не выходила из школы, не перейдя в 9-ый класс, а во-вторых, не рвала бы со школой до последней минуты, то есть до момента своего вступления в рабфак; если бы не удался этот переход в рабфак, то сохранила бы за собой возможность перейти в другую школу, как вы и предполагали.

8 ч.в. К вечеру тётке стало значительно хуже: t° 38,9, морозит, всю ломает, кашляет и т.д.; была врачиха и снова новая; вызывай хоть каждый день, и каждый день присылают новую, не смотря на указания и просьбы прислать такого-то врача; в нашей поликлинике явился новый врач, который всем очень нравится и все им довольны; просила прислать его, но каждый раз присылают неопытных девиц.

Вероятно, придётся вызывать частного и уже пользоваться его советами; она совершенно потеряет силы, ибо ничего не ест; целый день только ест всякие лекарства. Надеюсь, что проводимое интенсивное лечение подымет её и она станет благоразумнее, до сих пор только и слышим разные глупые реплики на все свои советы и замечания.

Повторяю, что я очень рада, если мои посылки нравятся и выйдет из них что-нибудь хорошее. Что касается цен, то пока ничего тебе не скажу: не беспокойся и не думай об этом; когда получишь работу и разбогатеешь, тогда будем считаться, а пока мы с папой будем довольствоваться удовлетворением, которое получаем рикошетом от ваших радостей.

Твоё сообщение о че-сун-човом костюме меня повергло в панику: распороть, конечно, следовало, но мыть, да ещё самой, это большой риск, ибо при неумелой мойке че-сун-ча темнеет и уже никогда не возвращает своего первоначального приятного цвета; напиши, что выйдет у тебя? Думаю, что мыть совершенно не следовало; достаточно было (хотя бы жакет и юбку) перевернуть наизнанку; блузка была несколько испачкана, но с ней было и мало риска; не придётся ли тебе всё красить? Абр. продолжает мне подносить; сегодня взяла у него голубое трико №4, как ты писала, годное для Таси.

Поведение Инны меня возмущает, и я согласна вполне с И.В. относительно твоего внимания к ней, не стоит она его и не стоит «метать бисер».

Ты пишешь между прочим о Мар.Ан.; это номер второй Инны, ни я, ни особенно папа не питаем к ней особенно нежных чувств: в своё время она делала немало неприятностей; на днях и я получила от неё записку с известием о её болезни, с сообщением о её бедственном положении и с просьбой, чтобы я зашла; я никуда ещё не выхожу, ибо Соф. советовал в свой последний визит, чтобы я не очень пускалась в путешествия в одиночку, так как может закружиться голова; я написала ей об этом, приложила десятку и отправила с тем же её посланцем; вчера пришла открытка с благодарностью и сообщением о получении. Относительно Маргариты ты ошибаешься: она нисколько не обиделась, а только удивилась, что человек в таком бедственном положении так капризен в выборе себе помощи; ведь Стася предложила ей поставить хорошую перегородку, которая совершенно отделила бы их, ей вовсе не надо было никуда переходить; кроме того, Стася брала на себя почти всё её содержание; когда я ей предлагала прекрасную женщину-сожительницу, то она разозлилась от одного моего ответа на её вопрос об этой женщине; я ей ответила, что думаю, что с ней легко ужиться, и если возможны какие-нибудь неприятные столкновения, то это из-за неаккуратности; но это же было моё личное мнение, и этого было достаточно, чтобы она зафыркала и не приняла эту девушку. Маргарита не может к ней бегать, во-первых, потому что очень занята, а во-вторых, потому что к ней нельзя идти с пустыми руками; Маргарита же уже очень много для неё сделала, а расходов и у неё немало. Вот тётка больна, а Маргарита даже каждый день зайти не может, так занята. Так что М.А. ни так легко удовлетворить. Меня удивляет, что имея столько знакомых, она ищет помощи только у тебя и Маргариты; ведь вы же сами выколачиваете гроши. Со своей стороны постараюсь сделать ещё что-нибудь для неё, но это мне трудновато, ибо папа очень настроен против неё.

Тасеньку крепко целую за письмо, а тётка и за картинку; она ничего мне не написала о столкновении с тобою; в чём дело? Отвечу ей, когда буду свободной, сейчас время уходит незаметно. Скажи ей, что тётя Маргарита обратила внимание на её картинку (последнюю) и нашла, что у Тасеньки талант и её надо учить.

У тётки сейчас (12½ ч.н.) t° 39.

Крепко целую тебя, моя дорогая, и девочек, И.В. сердечный привет; папа шлёт привет и поцелуи.

Сейчас была Маргарита и подтвердила то, что я написала о её отношении к Мар.Ан.

Твоя мама

4ое Утро. После новых порошков у тётки ‒ 36,1. Надолго ли?