Письмо

Ташкент, 12 октября 41 г.

Дорогой папочка!

Позавчера я вернулась из кишлака в Ташкент и нашла здесь твои письма, которые так давно не получала, и была ими очень обрадована. Но вместе с тем меня очень многое в этих письмах удивляет, и в особенности письмо твое к Марии Николаевне. Ты, должно быть, неправильно понял мои письма, и я хочу разъяснить, как на самом деле все обстоит. Мы с Марией Николаевной и всей ее семьей находимся в отличных отношениях, и она всегда заботится обо мне, так что быть недовольной ее заботой я не имею никаких абсолютно оснований. Для тебя кажется странным, почему я стала жить в общежитии? Дело в том, что когда мы уезжали из Москвы, на квартиру Нины Николаевны еще не накладывалась бронь, но пока мы были в пути, ее наложили, и теперь вместо того, чтоб там жили, кроме их семьи, 2 человека, должны стали жить 5 человек, что вместе с их семьей составит 8 человек. Марию Николаевну у Александры Николаевны не прописали, и она тоже должна жить там же. Учти при этом, что все эти 8 человек, ведь, должны заниматься своими делами. На мой взгляд, в общежитии, где все-таки все студенты, и надо полагать, при окончательном расселении, с одного фака, т.ч. все заняты одним и тем же, условия более подходящие для учебы. К тому же, при общежитии должна быть чертежка, возможно, библиотека, в комнату дается чертежная доска и имеется ряд других удобств, зависящих непосредственно от участия института, которых на частной квартире иметь нельзя. Разница же в «плотности населения» не так уж велика, если принять во внимание большой % удирающих студентов, в громадном большинстве первокурсников. Я обдумала все это и решила, что в общежитии я буду более «у места». Родственники Марии Николаевны предлагали мне прописаться у них, но я решила жить в общежитии. Теперь, когда Мария Николаевна получила твое письмо, которое ее очень огорчило, она решила постараться устроить меня куда-нибудь на частную квартиру и в мое отсутствие уже предприняла в этом направлении значительные шаги. Она приискала у одних своих знакомых площадь для меня, но эти люди соглашаются лишь в том случае, если я пойду к ним не только на площадь, но и на питание. За все вместе они возьмут 200 рублей. Дешевле, конечно, найти что-нибудь невозможно, но я не могу согласиться на это, т.к. мой расчет – 200 р. в месяц на все. Кроме этого, если Николая Николаевича призовут в РККА, вернее, если его направят куда-либо в другой город, т.к. он уже призывался, я смогу жить у Надежды Фаддеевны. В этих 2-х случаях то преимущество перед общежитием, что сюда можно взять Таню. Когда я была еще в кишлаке, я от нее получила письмо, о котором ты пишешь, первое за все время. Оно меня очень потрясло, т.к. если Тася с ее характером, которая все переносит молча, не жалуясь, могла написать такое письмо, это значит, что ей пришлось уж так плохо, что дальше некуда. Это письмо не выходит у меня из головы и я прикидываю так и этак, как бы можно было взять ее сюда. Ты пишешь, что это было бы возможно в том случае, если бы я сама устроилась на частной квартире. Я постараюсь ради этого хотя бы устроиться так и обязательно забрать ее сюда. Теперь вопрос о дороговизне жизни; о стоимости продуктов питания. Ты напрасно думаешь, что здесь жизнь дешева. Действительно, фруктов здесь много, но и то, правильнее было бы сказать «было много», и было дешево до нашего отъезда на хлопок, но даже и в то время, кроме фруктов, дешевых продуктов было мало. А теперь же фрукты отошли, теперь виноград – 6 р., яблоки 4-5 р., дыни – по 1-2 р. кг, а остальных фруктов нет больше. Остальные продукты меня мало беспокоят, но, напр., хлеб – его достать трудно, но можно. Но студ. столовые все закрыты и дешевые другие – тоже. Остальные столовые дорогие, разные рестораны и кафе, да и там мало что есть. В деньгах тоже заключается одна из причин, почему я не стала жить у Бабун. У них на 5 человек приходится заработок больше 2000 в месяц, т.е. на 1 человека по 400 р. на душу, а на меня 200 р., для них это было бы невыгодно, а жить у них на хлебах мне не улыбается. Жизнь же здесь все дорожает. Орехи были 4, теперь 7-8 р., яйцо 15 р. Ты значительно переоцениваешь сумму, кот. у меня остается. Сейчас у меня остается 550 р., из которых еще надо расплатиться с институтом за время пребывания на хлопке и за дорогу туда и обратно. Дорога из М. в Т. нам обошлась дорого, но этого и следовало ожидать, как я тебе писала, к началу занятий из тех денег у меня уже ничего не оставалось. Полтора месяца я уже живу за счет той 1000, примерно трачу около 200 р. в месяц. Если до сих пор это удавалось, не знаю, удастся ли дальше. Относительно стипендии должна признаться, что не особенно на нее надеюсь. Может быть, впрочем, мне и удастся ее получить, но и то не столько за собственн. заслуги, сколько потому, что очень многие претенденты на нее уходят из ин-та. Сейчас, пока я в общежитии, я не ощущаю особой нужды в учебниках, т.к. если не у меня, то у моих соседей тот или иной учебник обязательно найдется, но если я уйду на квартиру, то надо полагать буду ощущать в них большую нужду. Поэтому я была бы тебе очень благодарна, если бы ты смог высылать их мне, хотя бы основные, т.к. всех очень много. Список я постараюсь достать и выслать в след. письме. Бандероль и перевод идут значительно медленнее писем – твое письмо от 28 я уже получила, а ни бандероли, ни перевода еще нет. Теперь относительно вещей. Все люди, с которыми я советовалась, говорят, что лучше всего было бы, чтобы ты переслал сюда все, что возможно. Я тоже думаю, что это было бы самым правильным, т.к. здесь все это будет сравнительно в безопасности, тогда как в М. все вещи могут быть в один момент уничтожены, а теперь всем нам, и тебе, и Тасе, и мне, они могут очень пригодиться. Если же ты найдешь почему-либо неразумным или невыгодным высылать многое, то я бы просила тебя выслать мне следующие вещи: одеяла, одно или 2, лучше 2, на случай Тасиного приезда, одно обязательно, т.к. я остаюсь без одеяла, отправляя Мишино Воскобойниковым (что я пока не делаю), затем мамино пальто, которое может в полной сохранности лежать у Н.Н. вместе с др. вещами, сохраннее здесь. Кроме того, вышли мне, пожалуйста, мамины нитки, я думаю, тебе они не нужны. И одеколон «Полет», что остался в шкапу, мне бы хотелось его иметь, т.к. у мамы тоже был «Полет», а здесь нету. Меня беспокоит вопрос о том, что я буду носить, у меня ведь теперь очень мало платьев. Остались 2 шелковых и белое вышитое батистовое, из них я в ин-т могу носить только 1, но и его мне жалко, а те, в кот. я предполагала ходить, улетая из М., совсем изорвались на хлопке, красное и синее пригодны лишь для дома, а желтое и сюда не годится. Тапки мои совсем изорвались, я сама удивляюсь, как я сумела доехать в них до Т., по приезде в который их пришлось тотчас выкинуть, счастье мое, что уже было утро и можно было идти босой. Покупать что-нибудь – это опять значит тратить деньги, которых и без того мало. Одно платье думаю сшить из синего сатина в горошек, что взяла с собой. Попрошу Надежду Фаддеевну. Сегодня я занимаюсь стиркой у нее, т.к. у нас на Зарбдаре нет воды и кубовой, хотя она уже строится. Уже все кончила, а пока писала письмо, все высохло. Через час пойду в ин-т, возьму справку и пойду в Гл. Упр. Мил. получать разрешение на прописку, всем москвичам и ленинградцам надо это проделать лично. Теперь, когда я после довольно продолжительного отсутствия вернулась снова на Зарбдар, он уже не производит на меня такого тяжелого впечатления, как раньше. Сейчас я живу, по местному выражению, «как бог». У меня комната с 3 окнами, просторная, я там одна, даже мух нет. Вообще в общежитии этом сейчас живет человек 20 самое большое, ибо весь институт еще на хлопке, а меня отпустили, т.к. я заболела. Но теперь я уже совсем здорова, однако снова ехать туда не думаю, дорога туда стоит 22 р. Комендант нашего об-тия, студент IV курса КИИ, человек сговорчивый, он обещает дать нам, т.е. мне и еще 3 девочкам, комнату на 4-х человек вместо 6, с плитой, при условии, если мы ему будем варить обед, он нам даст дрова. Это было бы очень хорошо, но не знаю, стоит ли заботиться о благоустройстве там, если я не буду там жить. Мне представляется самым лучшим исходом то, если б можно было взять Тасю в общежитие в эту комнату. Она бы попала в учебную обстановку, занималась бы делом. К сожалению, это почти невозможно. Если я в ближайшие дни устроюсь с пропиской, то потом буду свободна, смогу заняться черчением, сие было бы очень приятно. Не знаю, когда вернется ин-т, иные говорят, что числа 20, а другие, что к 7 ноября, а третьи еще как-нибудь иначе. Если они задержатся там, то я смогу за это время вспомнить все пройденное и даже просмотреть материал вперед. Но я боюсь, что зря пошла сюда. Работа по окончании почти наверняка под землей, в шахте. Практики тоже трудные, но зато это дело денежное, хоть одно утешение. Я думала, что 1-ый курс будет неспециальный, т.ч. потом можно будет перейти, но теперь изменилось, и спецпредметы идут с первого же дня, ведь курс сокращен на 2 года. У нас очень хороший фак – химический, специальности – неорганика, жиры, виноделие. Может, перейду туда, а может в СаГу, но вероятнее всего – никуда (вообще вопрос, будет ли учеба). Впрочем, сама еще ничего твердо не решила. Ну, о моей жизни на хлопке я тебе писала много, т.ч. ты все знаешь. Как видишь, я как нельзя более подробно описала свою жизнь, а ты очень мало пишешь о себе. В выходной (12) я хотела позвонить тебе по телефону, но я не знаю, в какие часы тебя можно застать. Кроме того, разговоры дорогие, я побоялась тратить столько денег, ты бы, наверное, был не доволен. За 5 минут – 52 р. Вообще здесь такие разговоры практикуются, особенно если надо спешно получить ответ на вопрос. Т.ч. я бы хотела знать, когда можно застать тебя, чтобы в случае необходимости мочь позвонить тебе. Каждый вечер я слушаю радио (в Ташкенте, но не в кишлаке), и очень волнуюсь за тебя и за Москву. Прошу тебя, пиши еще чаще и подробней о своей жизни. Очень благодарна тебе за мамочкины карточки, как только устроюсь, повешу их где-нибудь на хорошее место, чтоб вечно иметь их перед собой. Ну, теперь еще раз о Тасе. Как только я устроюсь с комнатой, я дам тебе телеграмму, а ты дай телеграмму ей, чтобы она ехала, это надо будет сделать быстро, т.к. все меняется, на площадь могут наложить бронь. Как ни говори, а здесь ее положение будет гораздо прочней, чем там, и надеюсь, что со мной у нее и отношения будут лучше, чем с В-ми. Ну, дорогой папочка, норма кончается, надо кончать. Целую крепко тебя и мамочку, благодарю тебя за розу ей. Нельзя ли сфотографировать ее могилу? Пиши мне чаще. Как живет Ирина Ант. Целую. Майя.