Письмо

20.VIII.41.

Дорогая моя, милая Маечка! Наконец я узнала, что ты благополучно (я так предполагаю?!) добралась до Ташкента, и я могу поделиться с тобою постигшем всех нас ужасным несчастием; но где возьму я слов, чтобы выразить тебе свою печаль, свое отчаяние? Не сомневаюсь, что и ты, моя дорогая девочка, страдаешь не меньше меня? Какой рок вверг всех нас в такой ужас! За что он поразил тебя, такую молоденькую на пороге твоей жизни? Кто мог думать хоть минуту, что нас всех поразит такое несчастие? За что погибла наша бесценная, всеми любимая мамочка, такая чудесная, любящая, так необходимая всем нам? Не могу примириться с такой ужасной судьбой и не могу поверить в действительность этого факта, это так нелепо, так бессмысленно! Как мне жить теперь, когда ее нет?

Только мысль о тебе, моя дорогая, и о бедненькой Тасеньке, этом большом […], поддерживает меня и дает стимул к жизни, иначе для чего мне жить? Для дедушки, но и он поражен этим несчастием, в котором не может ни утешить, ни поддержать меня, т.к. и у него сил мало, очень мало.

Но человек так устроен, что надежда всегда теплится в его сердце и мыслях; живу надеждой, что пройдет это ужасное время, судьба не потребует от нас еще новой жертвы, и мы снова увидимся, соединимся и вместе будем оплакивать нашу бесценную мамочку.

Вчера тетя Маргар. сообщила мне твой адрес, и я спешу написать тебе и просить тебя сообщить мне подробности о себе; я знаю, что еще при жизни дорогой нашей мамочки обсуждался вопрос о твоем будущем и намечался план твоей поездки в Таш. с Мар. Ник. На чем теперь порешили, и как ты уехала? Останешься ли ты надолго в Т.? Как будешь жить? Что будет с М.Н.? остается ли она в Т. или она уедет, а ты одна останешься в чужой пока тебе семье? (Опиши мне подробно свою жизнь.) Насколько я понимала из мамочкиных писем, она высоко оценивала качества этой семьи и была уверена, что ты встретишь в ней любовь, ласку и хороший жизненный пример; дай Бог, чтобы это мнение оправдалось полностью. Я всей душой ценю, что М.Н. так сердечно откликнулась на наше общее горе и взяла тебя под свое покровительство, окружила тебя своими заботами, облегчивши таким образом бедного, несчастного папочку, оставшегося таким убитым и одиноким.

Почему решили проводить тебя в Т., а не в Пензу, которая гораздо ближе и из которой чаще можно было бы видеться с тобой? Меня угнетает мысль, что Вы обе, для которых есть еще некоторый смысл жить, так далеко от меня и свидание наше так далеко от выполнения. Тасенька, бедняжка, так стремится к нам, но теперь ее судьба связана неразрывно с тетей Марг. и дядей Мишей; дядя, к сожалению, очень упрям, и его невозможно сдвинуть с раз задуманного плана; сейчас они кое-как устроились в Харькове, но есть намеки на то, что они двинутся и дальше, в полное опасностей путешествие в пути, а также и в дальнейшем жизни. Тётя Марг. бороться с ним не в силах, и я очень боюсь, что он снова завезет их Бог весть куда; не знаю, удастся ли мне как-нибудь пережить эту разлуку; пока я живу их относительной близостью и возможностью связи, что будет тогда? Отрезаны от тебя, отрезаны от них!

Пока мы живы и здоровы, но живем в тревоге и, как и полагается человеку, не знаем, что будет с нами завтра? Обнимаю тебя, моя дорогая, любимая девочка, горячо целую и жду весточки.

М.Н. передай мой сердечный привет и скажи, что сама буду ей писать.

Любящая тебя крепко бабушка Сарра.