Письмо

12/8-41 г. 10 ч. вечера.

Дорогая моя, бесценная Мусенька! Только что от нас ушла Н.И.Вакулина, которая рассказала нам кое-что о Вас, мои дорогие, и сказала, что зайдет к нам (Кожухарь), я – забыла фамилию, и возьмет Вам письма от нас. Мы страшно этому рады, а еще больше рады тому, что завтра утром я полечу на почту, чтобы переслать Вам письмо нашего дорогого Мишуточки, которое принесли уже после 7 ч Слава Богу, он жив и здоров, но страшно досадно, что кто-то, кто должен был это сделать, забыл, очевидно, на конверте написать его адрес и теперь нельзя ему ответить! Но что делать? М.б. Мишуте удастся черкнуть еще раз пару строк. Храни только его Бог!

Все было бы пока терпимо, если бы не страшный гром, разразившийся над нами. Не верится и страшно, жутко поверить. Бедная Тасенька! Знает ли она уже правду? Какое счастья, что она с Вами, а бедная Маечка с таким тяжелым переживанием будет среди чужих людей. Мне безумно жалко самою Танечку, которой так надо было, так хотелось жить и так дико, глупо погибнуть! Так мы еще и не знаем, как это случилось. Неужели их неосторожность?

Подумай, Мусенька родная, что за «рок»! Не видев всего этого ужаса, буквально нельзя привыкнуть, усвоить этой страшной истины. Такого ужаса я не переживала в жизни. Ко всему, к смерти Мамочки, к смерти Алечки, я все же была несколько подготовлена, вот только Бошута и Надя Алечкина были тоже таким же ужасом, но они не были для меня тем, чем была наша голубка Танюша. О Юрике дрожали все время, как он уехал, но тоже удар был страшный… Но тогда несчастная Мама была моложе, у нее оставались вы две дочки, а теперь – еле душа в ней держится и изволь «изжить» такое горе! Не знаю, как с ним справится И.В., телеграфирует, что «страшно одинок» и «безмерно страдает». Потерять такую жену, такого друга! Как жить дальше? Долг и долг по отношению детей, но больше – ничего. Я его хорошо понимаю, лучше, чем другие. Со смертью Алечки, Ты знаешь, свет померк для меня и не только на время, но до самой могилы. Я живу отраженными радостями дорогих мне людей, но горесть их терзает мою душу, как терзали бы и при Нем. Хочется всем помочь, но чем? Как? Теперь я страшно тоскую по Тебе, моя радость и мое солнышко родное, и чем дальше, тем больше. Когда-то мы увидимся и увидимся ли? Твое присутствие здесь теперь было бы особенно ценно. Теперь, если Мамочка переживет этот острый период, то только в Тебе и внуках она найдет относит. успокоение, - больше ни в чем. Папа – поражает своим спокойствием, своим молчанием. Как-то заходит ко мне и спрашивает: «Что такое случилось, почему ты плачешь?» Режет хлеб, - посвистывает! Шутит, подбирает рифмы в разговорах… Прямо я не представляю себе, чувствует ли он, кого он потерял? Любит ли он кого-нибудь? Ни слезинки, ни волнения. Чуть ложится в постель, - сейчас же спит и спит. Неужели это старость? Нет, это какое-то сверх обыкновенное спокойствие и равнодушие. Федусик был старше, но он реагировал на все иначе. Ну, дай Бог, Папе здоровья и дальнейшего такого блаженного спокойствия,- вот все, что можно сказать.

Скажу и о Маме. М.б. потому, что все произошло за глазами, она сравнительно хорошо переживает этот ужас. Никаких истерик, ни сердечных припадков (1 раз было не хорошо) не бывает. Приходят без конца добрые знакомые, с которыми она и отводит душу. Но вид ее – ужасный. Страдает она конечно сильно, но именно эта «заглазность» спасает м.б. от чего-ниб. худшего. Я очень боялась прямо разрыва сердца, психич. заболевания и т.п., но Бог почему-то не спас нам нашу дорогую, чудную Таню, но как-то милостив к Мамочке. Почему это так? Мы не знаем, но должны радоваться и благодарить Его или судьбу и за это…

Я чувствую себя сносно. Приходится много ходить. Сегодня была на Б.Васильков. Маме – за порошком для белья! Завтра иду на почту и опять куда-то. Начинаю 1 урок, который прекратила, будучи не в состоянии заниматься эти дни. Завтра же хочу пойти посидеть у вас в квартире и проверить ее. Зина очень печётся о Вас. Принесла с радостью Мишутино письмо, которое завтра отправлю Заказным.

Заплатила я второй раз за квартиру Вашу 133 р. На это пришлось взять у Папы 56 р. Теперь – как быть дальше? Ведь 5/IX надо будет платить опять. Папа жалуется, что у него мало денег. И правда, он же перевел что-то много в Москву, да им надо на жизнь. Так вот я думала: кажется, Мише надо получить здесь какие-то деньги, говорила Щербина, так не вышлет ли он мне доверенность на их получение и я возьму из них на квартиру? Платить необходимо, а то потеряете квартиру.

Слепчуки не ночуют, все заперто, цветок в кухне. Денис вернулся домой, - у него открытый процесс в лёгких, его отпустили. Ал. Ник. – сама любезность со мною, Таня тоже.

Хорошо, что Евд. Ал. заходит к Тебе, - все же веселее. Но ее кавалеры – не весьма симпатичны. Старший приходит как-то к Папе, я открываю и он спрашивает: «а что, дома, этот, как его, Д.М.?» Я говорю: «да, профес. Д.М. дома». Это после того, что Папа из-за них, Бог знает куда ходил, хлопотал. Они вовсе не стремятся к родителям, время проводят с мальчишками и т.д. Отзывы о них не вкусные.

Маня что-то давно не была, хотя Мама ей дала на время электр. плитку, т.к. не возили керосина.

Живем под «буханьем», уже как-то пообвыкли, но бывает жутко. Пока наши бедные красноармейцы отдуваются за нас, отдают свою жизнь за нас, - мы почиваем сравнит. спокойно, но что-то будет?

У Люлькиных в комнате много красноарм. отдыхают и такие милые, славные русские ребята. Душа болит, глядя на них. Где-то наш мальчик дорогой? Храни его Бог. Чего я ни передумала, Мусенька милая, о Карповых. Не наказание ли это ему за весь его атеизм, такое воспитание детей, такую самоуверенность во всем? Вот и послала судьба ему самый для него страшный удар. Мы задеты попутно, но его то жизнь – пропала. Бедные девочки, какую мать они потеряли! Но, даст Бог, они примирятся с этим, а нам старым – не долго осталось жить; Ты, моя голубка, дорогая, потеряла оч. много. Но… живи Мишутой и Мишей, помоги девочкам, замени им Танюшу хоть отчасти. Твоя миссия еще увеличилась с этим несчастьем. Дай Бог, Тебе сил, моя родная.