Письмо

Здравствуйте моя, дорогая Зоинька и Валерочка!

Во-первых, я жив и здоров. Сижу на бруствере противотанкового окопа и пишу письмо. Передо мной замечательная картина. Только что пропыхтел малюсенький поезд военной узкоколейной дороги. У песчаной насыпи желтеют поля густой ржи. По хлебным полям шагают беленькие телеграфные столбы прямо туда, к переднему краю, который сейчас неудержимо катится на запад. Ещё вчера ночью я ехал на машине, и дорогу освещали мне немецкие ракеты, которые беспрерывно бросали немцы, боясь, чтобы наши не подобрались к их окопам незаметно. А сегодня, как говорят «одних уж нет, а те далече».

Началось долгожданное наступление. Огромной силы стальной вал встал над землёй и, раздавливая на своём пути врага, покатился на запад. Уже пройдены первые десятки километров по ещё вчера угнетённой немцами земле. Их вшивые трупы густо покрыли поле боя. Оставшиеся в живых удирают на предельных скоростях. Но это бег к смерти.

Наши танки догоняют фрицев и смешивают с дорожной пылью.

Только что над головой прошла одна из очень многих группа «Илов» – этих замечательных самолётов, которых немцы называют «чёрной смертью». Завтра и я буду далеко от этого окопа, где пишу письмо. Надо видеть бойцов, чтобы понять радость наступления. Несколько минут назад ко мне подошёл капитан, возвращающийся из госпиталя в свою часть. Взволнованным голосом, он просил помочь ему разыскать свою часть, чтобы скорее вступить в бой. Я, глядя на него, подумал – кончится война и скучно станет такому человеку. Между прочим, я сегодня был бы уже дома, если бы не события сегодняшнего дня. Дело в том, что мне снова дали командировку в Сибирь за токарным станком. Я дошёл до Великих Лук и оттуда вернулся, чтобы дооформить документы. В части узнал о предстоящих операциях и, знаю, ты меня будешь ругать, но я отказался ехать домой в такой момент. Видно, уж довоюю, а потом вместе со всеми приеду. Мне было бы просто обидно, если бы во время наступления я был бы в Сибири.

Правда жаль, что вы не получите моих подарков, которые я подготовил вам, но я их ещё вручу, и эти подарки будут ещё лучше. Мне думается, что встречи ждать не так долго.

Одно меня волнует – тебе так тяжело сейчас одной приходится, что ты можешь надорвать свою волю и терпение ожидания. На самом деле, так много работы и всё одна крутишься, помогло бы только моё присутствие. А это пока что откладывается на некоторое время. Крепись, скоро уже будет конец разлуке и переживаниям.

То, что я написал в прокуратуру и в городские организации, должно тебе помочь. Только ты не стесняйся и требуй. Если говорят – «есть ещё более нуждающиеся», так это говорят только те, которые не желают работать на пользу нашей страны, я бы сказал враги народа. На самом деле ведь этим людям доверили великое дело, а они возомнили себя судьями судеб человеческих и начинают определять, кто больше нуждается, в то время, как они обязаны помогать всем семьям фронтовиков. Другое дело – объём и размеры этой помощи. Одним нужен кусок хлеба, обувь и кров, другим нужна книга для того, чтобы послать ребёнка в школу. И всем нужно помогать, так как нельзя сказать, что тот, кто просит хлеба, больше нуждается, чем тот, кто просит книгу. Они одинаково нуждаются. И если некоторые остолопы этого не понимают и отказывают в помощи, пусть тогда они поймут, что мы фронтовики называем их предателями, подтачивающими наше состояние духа в самом больном месте. Неужели они, эти чёрствые души, не понимают, что у нас слабеют пальцы, сжимающие оружие, когда мы узнаём, что наши семьи забыты и никого не интересует их судьба.

Вот почему я написал военному прокурору, ибо я считаю этих бездушных людей преступниками, заслуживающими наказания.

Я мог бы помочь семьям, если бы приехал хотя бы на неделю домой, но я отказался от этого только потому, что сейчас для нашей Родины важнее, чтобы я был здесь, в боях. Но Родина платит заботой о моей семье А не годятся люди, которые не хотят делать то, что приказывает Родина, и тем самым пытаются нанести удар в спину.

Я всё же уверен, бездушному отношению к моей семье будет положен конец.

Ну, подошла машина. Мне пора ехать. Крепко целую мою маленькую жинку, мою героиню труда. Крепко целую моего сынку.

Привет всем, Миша.