Письмо

Добрый день, дорогие мама, Зоя, Вера, Валерочка! Привет Симе с её семейством, всем нашим родным и знакомым. На днях получил Верино письмо, которое снова меня обеспокоило. Пишу всем этот ответ на письмо с таким расчётом, чтобы вы в обязательном порядке выполнили все мои указания, которые я здесь дам. Во-первых, со дня получения этого письма и впредь до моего приезда ежедневно маме должен быть утром стакан молока. На это должны «быть изысканы» дополнительные деньги. Возьмите их вот откуда. Во-первых, я смогу ещё несколько увеличить перевод в отдельные месяцы и, во-вторых, обязательно продайте или променяйте на продукты мой плащ и летнее пальто или серый костюм. Это должно обеспечить увеличение расхода на 300 руб. на молоко маме и улучшить вам рацион. Нужно вообще несколько улучшить питание для всех. Жалеть вещи, когда подорвано здоровье, глупо. Буду жив, здоров, достану и одежду. Пожалуй, если вернусь благополучно домой, то сумею сохранить имеющийся у меня прекрасный военный костюм шерстяной. Вот и буду попрежнему одет хорошо. Кроме этого, по существующим законам, фронтовикам, возвращающимся домой, оставляют всё обмундирование. Короче говоря, одет буду. Во-вторых, Вере нужно постараться на с.х. работах заработать (если, конечно, это можно будет) зерна. Или может быть сменять на что-либо. Опять-таки пусти часть моих рубашек. Оставьте две штуки и хватит, т.к. надеюсь, будут гимнастёрки. В-третьих, примите все меры к тому, чтобы отправить маму в деревню. На время уборки попросите Веру у Кузьмы или кого-нибудь у Фетеши, а за работу, можно будет что-нибудь сообразить из одежды.

Маму отправить в деревню нужно с помощью крёстного. Я ему посылаю записку в этом письме – отнесите. Адрес их я забыл.

И последнее, пожалуй, это просьба к маме. Надо прекратить напрасное беспокойство обо мне. Ведь я живу очень хорошо. Сейчас я поправился так же как, когда-то в Белокурихе. Даже ворот стал тесен. А что касается войны, так меня не убьют – это определённо. Такая у меня работа, да и я уверен, что уже скоро буду дома. Немцы сейчас выдыхаются. У них уже елееле движутся ноги, хотя они ещё пробуют шагать вперёд, но конец их “деятельности” уже виден. Алексей Толстой, наш советский писатель и член правительства, недавно написал нам на фронт письмо одному комиссару. Он пишет: “Положение немцев сейчас мне напоминает положение боксёра во время боя. Он горячится, лупит во все стороны, а у самого морда в крови, глаза затекли и ноги подкашиваются. Своего противника он загнал в угол, а ему уже кричат: “Ещё поддай, ещё немного нажми”, а противник хладнокровно отбивает удары, а потом выбирает момент и страшным и ловким броском сбивает с ног уже утомлённого противника и выходит победителем. Такой бокс я видел в Лондоне и мне эта картинка сейчас ярко представляется, когда говорят о “победах” немцев. Я уверен, что уже скоро, скоро мы с тобой будем сидеть в Берлине за круглым столом, и я налью тебе победную чарку вина”. И это точно будет так, как пишет Толстой.

Да кроме этого, чем меньше вы будете бояться за меня, тем будет лучше и мне, и вам. Не нужно думать, что так уж страшно на войне. Вот вчера получил письмо я от Петра. Он уже воюет под Воронежем. Пишет, что они на западном берегу Дона громят венгерские войска. Уже он со своим подразделением подбил несколько танков. Пока писал письмо, прилетела мина, засорило пылью глаза, пришлось, говорит, спускаться в окоп и там дописывал. Пишет, что только что вели огонь из противотанковых ружей по немецким самолётам, но они летели очень высоко. Боятся спускаться ниже – ведь только за неделю августа их сбили около 500 штук. И вот в таком горячем месте он жив и здоров и будет жив. Мы ещё с ним встретимся в Томске после победы. А обо мне и подавно нечего беспокоится. Надо сохранить своё здоровье, поберечь себя. А то, что может получиться. Я поеду домой, а мама не встретит меня. Какая же радость будет. Нет, надо раз и навсегда убедить себя в том, что тем, кто борется за правое дело, судьба помогает, охраняет их, куёт им победу и счастье. И нужно поберечь старые нервы, сердце до того дня, когда мы снова будем все вместе. А этот день значительно ближе, чем день разлуки. Надо обязательно дожить до него, сохранить своё здоровье настолько, чтобы можно было сплясать на радостях. Если наступит уборочная по огороду – не нужно переутомлять себя. Потихоньку и помаленьку в меру своих сил производить работу. Это относится также и к Зое. Берите с собой Валерия на помощь. Здесь такие ребята уже участвуют в серьёзных работах по устройству дорог и других сооружений. Он уже стал достаточно сильным и должен стать помощником в хозяйстве. А в случае заболеваний нужно обращаться к врачам. В конечном счёте не все болезни требуют только усиленного питания. Возможно, окажутся необходимы и некоторые лекарства. Но главное для сохранения здоровья – это меньше волноваться, меньше нервничать, думать печальные думы. А питание я требую от вас усилить и на это без всякого ущерба можно и должно разгрузить мой гардероб.

Увидите острую необходимость – пускайте в оборот патефон, велосипед. Будет глупо и смешно, если вещи останутся, а люди будут чахнуть от недостатка питания. Вспомните – мы начали жить, когда у нас был всего один стул и стол. Не прошло и 2 лет как появилось кое-что, даже лишнее. А будем здоровы сейчас – конечно, наживём вещи, какие бы они ценные не были. А помрём – всё равно вещи не заменят нас, останутся только для того, чтобы кто-то их продал. Так что мой вам приказ – с этого дня улучшить питание и жить спокойнее и веселее.

В прошлом письме я забыл написать, что нужно попросить у Федота Семёновича кусочек овчины на пошивку обуви Валерию и Зое. Постарайтесь все же у него достать кожи. Заплатите, сколько он пожелает. Если это будет невыделанная – крёстный поможет здесь в городе выделать. А сшить уже сумеете. Обратитесь в Военторг, возможно, там примут заказ. Проявите только настойчивость в изыскании материала. Можно было бы использовать на обувь мой портфель. Но на нём, мне помнится, плохая кожа. Тужурка моя, наверное, тоже сильно истрепалась. Но всё же попробуйте показать сапожникам и то и другое. По-моему, где-то должна быть ещё полевая сумка у меня – возможно, из неё что-нибудь выйдет. Да, предупреждаю, чтобы свои вещи личные вы, по возможности, сохранили – ведь они вам нужны сейчас, а мои всё равно висят. Ведь даже в случае моего скорого возвращения мне ещё придётся долго ходить в военной форме, и без всякого ущерба можно сейчас мой гардероб разгружать.

Ну вот, пока всё. Мои указания исполнить в точности. Об исполнении напишите в следующем письме. Вере желаю успеха как в с.х. работах, так и в предстоящем дипломном проектировании. Очень рад, что побывала у Сашиных родителей. Приятно также, что отдохнула немного. Рад и за Зою, что хоть немного, но тоже удалось оторваться от работы. Только, наверное, Зоя опять куда-нибудь ездила, в поисках продовольствия и её отдых тоже был неполным. Ну, ничего, как-нибудь всё это переживём. Будьте веселы и здоровы.

Крепко целую, всех.

Ваш Миша.