Письмо

Добрый день!

Дорогие мама, Зоя, Валерочка, Вера, Сима, Шурик, Светлана. Привет А.И., Мане и всему коллективу институтских друзей и знакомых. Передавайте горячий привет всем нашим родственникам. Я вам пишу третье письмо после того, как выписался из госпиталя. Надеюсь, что вы предыдущие два письма получили, поэтому повторять их не буду. Правда, за этот промежуток времени и нового ничего не произошло.

Живём мы и работаем на том же месте. Кругом на многие километры раскинулась тайга, перемежающаяся с болотами и озёрами и лишь кое-где на островках твёрдой почвы гнездятся деревушки, носящие соответствующие характеру местности названия. Тут можно видеть плоды поистине героического труда сапёров. Через эти непроходимые топи, через тайгу в кратчайшие сроки эти, казалось бы, неторопливые красноармейцы, вооружённые топорами и пилами, проложили несколько десятков километров сплошной деревянной гати – настила и теперь там, где можно было проехать лишь на лошади, да и то не больше чем в течение 3 дней за всё лето, где бедные шоферы, проклиная всё на свете, старались выручать завязшие по самый кузов машины, а чаще там, где ни человек, ни зверь не мог пройти, сейчас весело бегут машины, пыля свеженасыпанным песком. Часто можно видеть возле новой дороги старые воронки от авиабомб и остатки сгоревших машин – это следы той страшной дороги, которую сапёры похоронили навсегда своим самоотверженным трудом.

Теперь немецкие «бомбардировщики» недовольно урча, летят над настилом в происках «пробки», которая почти отошла в прошлое. По утрам с нашими «бомбардировщиками» регулярно пролетает новый немецкий самолёт, названный красноармейцами «рамой». Для сына нарисую приблизительно этот самолёт. Но мало здесь стало самолётов у немцев. Значительно чаще мы видим наших краснозвёздных бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей. Всё-таки, как ни тяжела сейчас обстановка на юге, а сил у нас ещё много и немцев мы можем разбить и разобьём. В этом уверен каждый красноармеец. На днях я пошёл пешком в одно из своих подразделений, находящееся за 9 км от нас. Шёл я бóльшую половину пути по деревенской дороге и восхищался. Пришёл к ребятам, решил тоже построить коротенькую, но очень нужную, такую же деревянную дорогу через девственную тайгу. А тайга действительно девственная. Пошли мы выбирать трассу. Нас встретили столетние завалы гниющих стволов елей, берёз, сосен. Мы проваливались в необычайно рослом мху. Нас одурял своим запахом багульник таких размеров, какого я ещё не встречал нигде. Можно было подумать, что он выращен искусственно на особой питательной среде. Мы ели чернику, каждая ягода которой равна была нашей клюкве. Пробираясь через сплетения сучьев зелени, удивлялись многообразию растительных форм (тут есть и клён, и орешник, и рябина, и ель, пихта, берёза, сосна. Нет только кедра). Мы вспугнули глухаря, который, немного отлетев, сел на сук и стал нас разглядывать с особенным любопытством, как невиданных до сих пришельцев. Жалко было стрелять по нему, и мы пошли дальше. Мы шли двое. Я несколько забрался вперёд, как вдруг слышу, меня окликнул мой спутник. Я оглянулся. Он что-то пытался поднять, но каждый раз отдёргивал руку, словно это была головешка. «Что там такое ты нашёл?» – спрашиваю – «Идите скорей сюда!». Тот отвечает, а сам присел на корточки и всё-таки пытается взять что-то уже обеими руками. Подхожу. Смотрю, сидит мой приятель возле небольшой круглой кочки, покрытой каким-то странным буроватым игольчатым мхом. «Что, это? Ёж!». Действительно это был ёж. Он свернулся в клубок, когда увидел нас, и стал абсолютно недоступен. Это был шар величиной несколько меньше футбольного мяча, покрытый острейшими колючками, торчащими в полнейшем беспорядке во все стороны. Мы расстелили носовой платок и палочкой закатили ежа на него, а затем завязали в узелок и отправились дальше. Когда мы выбрались на дорогу, то решили поближе познакомиться со зверем. Через несколько минут ёж, освобождённый от платка, распрямился, высунул из-под колючек своё свиное рыльце и, подбежав к моим ногам, начал обнюхивать сапоги.

А вечером меня угощали мясом, которое я долго не решался пробовать, а попробовав, был удивлён исключительно приятным вкусом, напоминающим жирно откормленного жареного гуся. Это был ёж. Мясо этого зверька тут стало деликатесом, вроде шоколада.

Ну вот вам целая картинка из нашей жизни. Тут нет боя, стрельбы, если не считать ежа, но это кусочек нашей боевой жизни, где не каждый день воюют одинаково все.

Будьте здоровы. Пишите, как мама, уехала ли к Шуре или к Дуне. Если ещё нет, пусть немедленно едет. Пишите подробно, кто как себя чувствует.

Целую всех, ваш Миша.