Письмо

Здравствуйте, мои родные мама, Зоя, Валерочка, Вера, Сима и Шурик.

Давно-давно, я не писал вам. Знаю, что этим доставил вам много беспокойства, ибо ведь, как ни говори, я на войне, и всякое может случиться. Я жив, здоров, а не писал по другим причинам. С 20 марта проклятый враг, собрав свои резервы, подбросив из Франции и Норвегии войска, бросился, сломя голову, в контратаку, поставив своей целью освободить из окружения свою 16-ю армию. Огромное количество самолётов бросил он на прорыв. И вот, примерно с утра 21 марта, мы стали свидетелями этой бешеной

попытки зажатого в стальные обручи врага. Отряды его бомбардировщиков по нескольку десятков штук вдруг поплыли над нами, словно отвратительные трёхголовые чудовища, неся свой смертоносный груз на наши передовые позиции. Десятки тонн взрывающего землю металла стал сбрасывать наглый враг на леса, деревни, где, по его мнению, стояли наши части. Начиная с 7 утра и кончая в 8 вечера беспрерывно летели бомбы, завывая в воздухе, вздымая столбы снежной пыли и земли. Нам было смешно наблюдать, как несколько десятков бомбардировщиков старательно бомбили совершенно пустой лес, где кроме зайцев да кротов никого нет. С безумством обреченного враг кидал авиацию туда, где ему казалось должен быть хоть один человек из красноармейцев. Вот вам один эпизод, который покажет его остервенение в этой контратаке. Одна из наших воинских частей, где служит Пётр, видя, как свирепствуют бомбардировщики в воздухе, решила по русскому обычаю побить врага его же палкой, при этом с неизменным юмором. Бойцы взяли два убитых фрица и поставили в снег посреди чистого поля. Через некоторое время появилось 10 немецких бомбардировщиков. Один из них пустил пулемётную очередь по двум фигурам, торчавшим стоя в снегу. Фигуры продолжали нагло стоять. Тогда весь отряд самолётов развернулся и стал обстреливать смельчаков из пулемётов. Те же и не думали ложиться и по-прежнему стояли среди поля. Тут терпению немцев пришел конец. Вниз полетели десятки бомб. Фигуры, однако, стояли по-прежнему. И вот все 10 бомбардировщиков с остервенением стали пикировать на своих давно уже убитых друзей и бросать бомбы. Весь груз бомб, все патроны расстреляли они по фигурам, и когда отправились обратно, их встретил шквал пулемётного и пушечного огня наших зенитчиков. Один самолёт был сбит сразу. Другие разметались в разные стороны, едва унося ноги. А своих фрицев они так и не сбили, хотя и изрешетили пулями.

Ночью через наш лес пошли подводы, машины за грузами. Иногда колонна останавливалась, наткнувшись либо на завалившуюся машину, либо на неудачно развернувшуюся подводу.

Мне этой ночью нужно было тоже подвод машины, и вот я принялся за ликвидацию «пробки». Понятно, поднял шум, отругал одного, помог другому, и снова движение восстановилось. Я пошёл к себе, но вокруг снова “пробка”. Вижу, один из командиров начинает командовать, да только неудачно, я к нему. Короче говоря, сцепились мы с ним немножко. Вдруг ещё один военный подходит и тоже на меня, чего, мол, кричишь. Хотел, было, я подошедшего крепко ругнуть, да он вдруг и выпалил: «Миша, вот где я тебя нашёл». Оказывается, это Пётр Красиков, услышал мой голос и бросился сюда. Сводил его к себе в землянку, немножко посидели, поговорили. Посмотрел он фотографии, которые от вас получал, и распростились. Надеемся, скоро снова встретиться.

Да, за эти дни много пришлось увидеть, услышать и пережить.

Немцы рвались бешено на нас. Пьяные, строем во весь рост шли они в психическую атаку по нашей части. Результат всегда получался один. Их подпускали ближе, а затем срезали пулемётным огнём начисто. Тысячи и десятки тысяч уничтожено немцев за какие-нибудь 5–6 дней «контрнаступления», теряли ежедневно десятки самолётов. Фрицы уже не летают «грозящим» сомкнутым строем по нескольку десятков машин, а так, где пока не видать наших истребителей, на 3–5 минут вылетят, сбросят бомбы и ско-рее ходу. Я сейчас, между прочим, нахожусь в одном небольшом городке, куда приехал по делам. На квартире, где я остановился, живут лётчики. Так вот они рассказывают, что сейчас на борьбу с немецкой авиацией, пехотой и танками наше командование бросило столько авиации, что на отдельных участках фронта становится тесно в воздухе. Буквально он так и сказал «пришлось мне вернуться со своими самолётами, потому что было очень тесно».

Немец поднял руку для весеннего удара. Эту руку не только остановили на взмахе, ее уже подрубили и не далеко то время, когда ее отрубят совсем.

Это делается сейчас, на наших глазах. Вчера летчики рассказывали о полете наших самолётов в тыл врага. Они говорят: такой разложили там костёр из немецких самолётов, что долго он ещё будет гореть. За одни сутки уничтожили около сотни самолётов у фрицев. Их основной козырь на сегодня – авиация – уже вышел из рук. Его свежие резервы растают скорее, чем весенний снег. По всем данным, немец решил дать здесь решительный бой за 16-й армией. И этот бой он уже проиграл. Эти бешеные контратаки немцев показывают лишь его обреченность, и он эту обреченность усвоил и сейчас любыми средствами хочет прорваться. Уже сейчас можно сказать, что его расчеты провалились полностью.

Шёл сильный воздушный бой, рвались бомбы, сбрасываемые впопыхах немцами, грохали зенитки. Я сидел в землянке и читал непонятным образом попавшие сюда письма от вас. Как мне стало радостно и легко, когда я увидел эти родные письма. Читая их родные строки, я чувствовал себя рядом с вами. А какое хорошее стихотворение выучил мой сын. Я его прочитал всем вслух. Учи, сынок, такие стихотворения, из них ты узнаёшь, кто наш враг.

Ну, заканчиваю. Не волнуйтесь, если вновь произойдёт задержка. Возможно, снова будем находиться скоро в пути, когда трудно посылать письма. Будьте счастливы и здоровы.

Целую крепко всех, Миша.