Письмо

Привет родному дому, моей дорогой семье. Пишу письмо с нового места, поэтому между письмами был большой перерыв. Пока жив и здоров. Письма ваши все получил. Как только приехали на место – мне вручили пять штук. Как приятно видеть родные черты каждого из вас. Действительно чувствуешь себя как-то ближе к вам. Ведь и вы, когда снимались, глядя в объектив, думали обо мне, думали, что вот получу я фотографии, буду смотреть на ваши лица, читать в ваших глазах мысли и мысленно беседовать с вами.

И действительно, вглядываясь в эти снимки, угадываю ваши думы, особенно грустно выглядит мама. Она сильно похудела. Не нужно, мама грустить. Помни, что я выполняю священный долг защиты отечества, родной семьи, что каждый из нас идёт на тяжелые испытания в этой войне ради светлого будущего. Не тоскуйте, гордитесь тем, что вы кровью участвуете в Великой Отечественной войне. Как и для каждого, для меня война тоже представляет известную опасность, но совершенно необязательно, чтобы со мной, что-нибудь случилось плохое. А от случайностей и дома никто не гарантирован. Короче говоря, необходимо понять все величие этой борьбы народов против коричневой сволочи, чтобы в сердце пробудилось чувство жажды мести вместо грусти по родным, находящимся в боях. Нас это чувство мести питает несгибаемой силой, волей к победе над врагом, ибо мы здесь воочию видим те варварства, те зверства, которые несут с собой гитлеровские разбойники. Вот сейчас враг бросил в бой значительное количество авиации. Фашистские стервятники усиленно бомбят мирные деревушки, сметают с лица земли хатки, баньки, сараи. Они бом-бят движущихся по дорогам, но как только появляются красно-звёздные самолёты, стервятники моментально удирают. Это не война, это разбой. И так поступают немцы всюду. Они сотнями расстреливают пленных, мирных жителей, не исключая и детей. Они выжигают деревни и убивают всякого, кто пытается спасти свое имущество или дом от огня.

Если они идут в бой с нашими войсками, это не иначе, как вдребезги пьяные. Трезвыми они идти в атаку не могут – ноги не несут и руки дрожат, ибо воюют они за насилие, за разбой во всём мире. Их вдохновляет в бою алкоголь, нас же – идея борьбы за свободную и счастливую жизнь.

Сейчас, весной, враг делает отчаянные попытки перейти в наступление. Он подбрасывает свежие войска, технику, авиацию. Но за всей этой шумной картиной скрывается страшный развал немецкой армии, который уже нельзя удержать даже при некоторых успехах в боях. Местные жители рассказывают, что рядовые немецкие солдаты буквально плачут, говоря о том, что они не хотят воевать. Три года они оторваны от своих семей. Три года им обещают победоносное окончание войны в ближайшие месяц-два, даже недели. А они видят, что войне еще не видать конца, тем более победного. И немецкие солдаты не хотят воевать. Или идут в бой под силой оружия или под воздействием алкоголя. Конечно, это не относится к офицерскому составу, а к специальным дивизиям головорезов, которые воюют из жажды грабежа и нелегкой идеи мирового господства. И, как только немецкая армия потерпит ещё несколько крупных поражений, гитлеровская армия рухнет под тяжестью своих преступлений. Так сказал т. Сталин, так оно и будет.

А наша жизнь сейчас складывается в зависимости от боевой обстановки. Я уже писал о том, что здесь на войне ярче проявляются все качества человека.

Недавно, проезжая одну деревушку, останавливался в ней на день. Налетел немецкий бомбардировщик и, обстреливая деревню, бросил несколько бомб по стоявшим на дороге машинам. Естественно, народ попрятался кто куда. Но как только улетел фашистский самолёт, моментально появилась гармошка и красноармейцы с деревенскими девушками пустились в пляс под залихватские напевы гармошки.

А совсем рядом чернела на снегу сажа от разорвавшихся бомб, торчала черными глыбами взорванная земля. Между прочим, машины, в которые самолет сбросил две партии бомб, остались, совершенно неповреждёнными. И в авиацию у него, видимо, пришли либо мальчики из юнкерских училищ, либо старики со слезящимися глазами.

Гитлер обескровил Германию. Он сейчас тянет последние соки из своего народа, бросил в бой новые партии пушечного мяса. Это еще один грозный признак гибели гитлеровской клики.

В предыдущем письме я писал, что встретил Петра Красикова. Где-то он снова близко, но пока это ещё не встречались.

Писем мне больше никто не пишет, кроме Зои. Не знаю, как живёт Шура и другие родные. Правда, я тоже очень мало пишу, но у меня другая обстановка.

Получаю рисунки моего милого сынишки. Молодец, в его рисунках уже есть определенный замысел. Особенно мне понравился последний рисунок – воздушный бой, пусть рисует сынка, это очень нужно в дальнейшем для инженера, для военного, для во-обще культурного человека. Только не капризничай и слушайся маму и бабушку. Расти сильным, весёлым и развитым. Я приеду, побеседуем обо всём.