Письмо

30 июня 1913 г.

Милая Леличка,

Такая мне досада – пришло заказное письмо, никого дома не было, кроме горбатой кухарки, а она его не приняла! Наверно, от тебя письмо. Вот дура! Не умела расписаться, так послала бы швейцару.

Мама ездила к Лидиньке на дачу. Девочке лучше. У новой кормилицы молока масса и молоко хорошее. Девочка ест до отвала из одной груди.

Вчера я услыхал новость, которая меня точно обухом по голове хватила: у первой кормилицы умер мальчик. Лидинька это узнала из письма накануне отправления кормилицы; та попросила ее прочитать письмо. Кормилица говорила Дашке, что она еще раньше узнала об этом из другого письма и тогда решила бросить кормить. Вот чем и объясняется ее невозможное поведение! А то я ничего понять не мог. Кормилица говорит, что теперь она свободна и будет гулять, сколько хочет в свое удовольствие. С виду на нее никакого впечатления не произвела смерть ребенка. Но не может же человек этого не чувствовать! Поэтому тут уже трудно ее особенно обвинять в невозможном поведении. Хотя оно могло стоить Лидинькиной девочке жизни. Девочка доходила чуть не до судорог от крика. Голодала ужасно. Из обеих грудей ничего не могла высосать и поднимала рёв. Теперь она рада, улыбается – совершенно светла.

Лидиньку за это время очень подвело. Глаза у нее желтые с красными жилками от бессонницы и круги под глазами. У Сергея Семеновича пошли головокружения ежедневно. Вот, в какую они попали передрягу!

Сегодня я был на Дерби. Пришла лошадь Лазарева «Демосфен». За 11 лет Лазарев берет седьмой раз Дерби. Я был очень доволен за него, потому что он настоящий любитель и знаток лошадей. А за последнее время «доминирующее» положение его конюшни сильно пошатнулось: двое Манташовых без всякого толка сорят сотнями тысяч, покупая самых дорогих заграничных двухлеток. Целые табуны купленных таким образом лошадей сделали свое дело – им достается большинство призов. Лазарев отошел на третье место. За «Брев-Боя» Манташов заплатил 71 тысяч рублей, чтобы выиграть Дерби, так как это был лучший двухлеток. Брев-Бой пришел только четвертым. Варшавский дербист Демосфен оказался далеко выше всех остальных, хотя двухлетком он уступал Брев-Брю. Демосфен пришел сдержанно в руках на 5 корпусов впереди остальных. Лазареву устроили по обыкновению овацию.

Я пишу на бумаге Сев. Гостиницы; нарочно стяжал ее с собой в Москву, потому что у нас всегда нет бумаги.

Вчера уехала мама на дачу с Дашкой; там ночевала. Горбатая дура тоже отпросилась к родственникам ночевать. Я сидел в квартиру абсолютно один. Тоска. Сегодня еду опять в Питер. Это четвертая поездка за месяц. Вероятно, до восьмого-десятого июля не вернусь. Тимченко сущий болван. Со дня на день обещает достать денег под Шуваловские векселя, наводит чертову прорву справок и, ничего не выходит. Если бы что-нибудт вышло, мы бы как-нибудь могли устроиться с Марко, а то такой скандал, что ужас просто.

Раньше, чем послезавтра я не получу от тебя письма, из-за кухаркиной глупости. Такого идиотизма еще никогда не случалось. Так хочется знать, что поделывает Алешенька в деревне! Ну, до свидания, целую тебя крепко.

Твой Андрюша