Письмо

8 июня 1909 г.

Моя милая Леля, свещенника вчера я не застал. Лидинька, Н.В., С.С. и я съездили вчера на велосипедах за Петровско-Разумовское. Стояла сильная жара, день был хороший; сегодня дождь. Скучно, Лелик, без тебя. В твое отсутствие я решил избезобразиться: мне Лидинька выбрила лысину от лба до затылка и виски. Рожа – каторжная, да еще смазан деревянным маслом, от которого воняет. Но мне буквально безразлично, только жаль, что к твоему приезду волосы еще не вырастут и буду со старой головой, словно траченный молью. Я знаю, что ты меня от этого не будешь меньше любить, а все таки хочется быть не таким безобразным при тебе. Видишь, какой я мелочный! Если бы Мария Андреевна повела меня сейчас к массажистке для исправления моего лица, я бы не отказался, как в Париже, потому что перед тобой хочется быть лучше.

Хорошая моя девочка, как тебя не хватает! Я сегодня грустный. Хотелось бы задремать, положив голову на твои нежные рученьки. Вся бы грусть прошла. Василий Викторович живет у нас в бывшей моей комнате на «той квартире». Теперь я в нем вижу товарища по несчастью, как видел в Орсо во время твоего отъезда в Рязань. Его Леля тоже уехала и, ему тоже пришло сегодня письмо. Спасибо крошечка за записку с парохода. Я тебя зову уж очень уменьшительными именами. Может быть, тебе это не совсем приятно, - ведь ты хочешь, чтобы я тебя считал большой. Что же мне делать, когда на расстоянии ты мне кажешся совсем маленькой?

Исходил всю Москву – искал Джонг-Кравена-Берлея; нигде нет. Обещают достать через 4 дня. Помнишь, в шляпочном магазине мы не могли припомнить, где мы видели даму, похожую на Софью Алексеевну? Ведь это она нам сказала, что у Берлея в помаде ляпис! Продавщица в аптекарском магазине на Петровке. Нас сбило то, что мы вообразили, будто видели ее вместе с Верочкой. Поцелуй от меня бабушку и делай это каждый раз после моих писем, потому что я никогда этого не пишу, а она видит несомненно, что ты читаешь письма от меня, и может подумать, что я ее совсем не помню. Между тем удивительно нелепо посылать в письмах поклоны и поцелуи. Тетю Лиду и Витю тоже всегда целуй; это не будет вовсе ложью, потому что я их не забываю и всегда помню, а писать не стоит.

До первого июля осталось 23 дня. Так я буду теперь вести свое исчисление времени. Это похоже на ветхозаветное «до Рождества Христова».

Целую тебя, твои рученочки и твои коленочки; поцеловал бы и ботинки, да ты не даешь. Весь твой Андрей.