Письмо

14 июля 1912 г.

Милая Леличка, ты умница, догадалась послать письмо с Виктором Перимовым. Какой Алешенька маленький на карточке со мной. Ведь он значительно переменился с тех пор. Тогда он еще с трудом держал головку, а теперь вертит ею во все стороны. Это очень хорошо, что он спит в гамаке. Как его щечки? Порозовели, или бывают бледненькие даже и при правильном действии желудка? Если он переносит куриный бульон, то это отлично. По-моему даже лучше, чем молоко. В молоке я боюсь, как бы ни сидела дизентерия.

Ты лучше не давай ему пастеризованного, то есть нагретого до 60 градусов молока, а начни потом давать с манной кашей; оно будет кипяченое.

Наверно он снова хныкал, когда показывался зубок. Странно, что нижний. Кажется, по порядку должны были появиться 2 сверху.

Мама ужасно сокрушается о Верочке; объясняется ей в любви. Я никак не могу придумать, что можно было бы ей прислать, чтобы она меньше скучала в постели. Книги будут только утомлять, а для игрушек она выросла. Может быть, ты придумаешь. Я бы выслал вместе с образками для Алеши.

Я опущу это письмо на Рязанском вокзале, так как поеду провожать Николая Ивановича. Авось оно к среде поспеет в Отраду. Н.И. поедет в Сочи. Мы посылаем с ним Лидиньке 2 простыни купальных. Я их отвезу на вокзал, а он их пошлет с тем пароходом, на который сам попадет. С Сергеем Ильичем пока ничего не выходит. По-видимому, его первая комбинация рухнула. Ланговой будет в следующую пятницу, тогда от него не будет никакого толку. Н.И. вернется около 10-го августа. Я увижусь еще раз с Пьянковым. Может быть, поеду для этого к нему на дачу. Надо, во-первых, его поддержать против Горнунга, во-вторых настроить его против Горнунговских идиотских затей.

Четырехлистник отлично доехел. Я его положил в свой портфельчик.

Вчера вечером я себя совсем гадко чувствовал от уха. Кажется, даже был легонький жарок, по крайней мере было очень горячее дыхание. А сегодня все как рукой сняло. Нет и помину ни о какой неловкости в ухе. Если Верочке надо будет делать операцию, то я бы советовал в Москве у Минца. Минц делал операцию Мике Армфельту, а раньше его очень хвалил Виктор Перимов. Он дорого дерет, но с В.В. как доктора, я думаю, ничего не возьмет. Страшно за нее. Она такая слабенькая. Но страшно и без операции. Если она уедет, тебе будет гораздо скучнее в Отраде. А, если уедет и тетя Лида, и Катя с детьми , то совсем сделается пусто. А мне, по-видимому, так и нельзя будет уехать. Черт знает что за тоска. До свидания, моя родненькая. Крепко целую тебя.

Твой Андрюша