Письмо

13 июля 1912 г.

Миленькая моя,

Сегодня мама приходит утром и говорит, что видела очень скверно во сне Верочку. У меня даже сердце захолонуло от страха, особенно после твоего письма, что она снова слегла. Пусть она будет как можно осторожнее. И пищу ей надо только жидкую, да и двигаться-то совсем нельзя. По-видимому, даже такие передвижения, как на балкон, ей могут повредить.

У меня какая-то напасть: с вечера вчера заболело ухо, а сегодня продолжает болеть. Очень странно себя чувствуешь: все становится каким-то кривобоким и ужасно это мешает, а боль самая ничтожная; если бы такая была например в руке, то прямо не замечал бы почти. О финансовой комбинации, от которой зависит поездка, ни слуху, ни духу. Конечно, тут ни черта не выйдет. Ланговой совсем не появился в Москву! Пьянкова тоже нет. Словом – классический хаос. Раньше августа ничего буквально не будет. Н.И. решил поехать в Сочи, как он говорит на 10 дней. Конечно, эти 10 дней превратятся минимум в 3 недели. Может быть, он заедет в Сухум на 2 дня. вернее – не заедет по своей мешкотности, а Лидиньке и С.С. бало бы все-таки развлечение.

У меня совсем опускаются руки. До сих пор хоть были кое-какие надежды, а теперь совершенно неизвестно, за что приниматься. Не только делать нечего, но и пытаться что-нибудь сделать нельзя.

Милая ты моя, родная, теперь начнется настоящая тоска. Пиши почаще, голубчик. Твои письма единственный интерес в московской скуке. Меня очень беспокоит Веруся. Про Алешеньку, пожалуйства, сообщай все подробности и всякие мелочи. Мне так хочется к тебе приехать. Целую тебя крепко.

Твой Андрюша