Письмо

29 июня 1912 г.

Милая моя Леличка,

Сегодня Н.В. вернулся из Петербурга. Очень жаль, что всюду отложено до августа месяца. Но зато с трех сторон очень хорошие известия и вполне опреденные обещания. Он вернулся бодрым и в хорошем настроении. Словом, после многолетнего безделия такие перспективы, что как будто в августе-сентябре, очутишься в положении осла между двумя кучами сена.

Дай то Бог, чтобы где-нибудь вышел толк. А пока надо думать о финансах на самое ближайшее время; тут будет туго. Лучше не распространяться. От Лиденьки опять хорошее письмо с открытками, видами на их санаторий и из их санатория на море. Вчера здесь была Тоня Малинина с Глебом проездом на Балтийское море. Она похудела и постарела сильно. Ее Глеб – пример того, как не надо воспитывать детей. Глебу 12 лет, а он до сих пор ходит с ней в ватер, т.к. она должна видеть, как он сходил. От каждой ерунды постоянно простужается, хворает. Вероятно, останется в первом классе гимназии. Слабо. Я очень хотел показать ей фотографию Алеши с Н.В. но не мог найти; ты их куда-то запрятала. По-моему Алеша несравнимо красивее ее Глеба.

У Пети Хишева вид тоже очень утомленный и постаревший. Кока безобразничает, другие братцы тоже.

Если бы как-нибудь урегулировать финансы, Николаю Викторовичу следовало бы уехать в Сухум на 1 месяц покупаться в море. Мама собралась бы к тете Наде; мне необходимо дождаться Николая Ивановича, собрать канифольщиков, кое-что с ними переговорить и сделать. Если бы это удалось, я бы мог недели на 2 приехать в Отраду. Я бы с таким наслаждением отдохнул. У меня сердце ведет себя на редкость отвратительно. Несмотря на усталость не дает заснуть часов до 7-ми утра. Толчки беспрестанные.

До свиданья, дорогая моя. Целую тебя крепко. Тут тоска смертная. Только нервы дергаются. Если бы все зависело от меня, я бы спровадил обоих родителей, а сам постарался бы тоже освободиться недели через 2. Хорошо ли тебе? Как с Алешиным прикормом? Как Верусино здоровье?

До свиданья миленькая, пиши мне чаще; с оказиями.

Твой Андрюша