Письмо

7 июля 1912 г.

Милая Леличка,

К нам приехали баронесса Мейендорф с дочерью. Я их еще не видал, т.к. был с Н.И. снова на борьбе, а она кончается в 1 час ночи. Сегодня заходил к нам Авдюшенко, мой товарищ по Киевской гимназии. Сидели часа 4.

Виделся с Пьянковым. Это какой-то ублюдок, а не человек. Завел разговор на ту тему, что, раз я вступаю в члены Торгового дома, я должен отказаться от вознаграждения за финансирование. Я его поблагодарил и сказал ему, что предпочитаю не входить в Торговый Дом вовсе; тогда по условию с Львом Ивановичем Курсановым мои 8% я получу при любом финансировании, а при финансировании через П.Н. Фигнера ничего не потеряю, как при его предложении при вступлении в Торговый Дом.

Этот дурак заявил, что он будет думать. Пусть думает, но такого идиотизма я ни в коем случае не сделаю. Принять на себя новые обязанности, да за это же платиться! С Горнунгом они лютые враги. По крайней мере сейчас. Н.И. защищает Горнунга; кто возьмет верх – интересно. Пусть погрызутся.

Завтра, вероятно, увижу Пьянкова еще раз и слегка натравлю на Горнунга. Следует.

Боюсь, что мои дела сильно затянутся из-за Пьянкова, а в августе надо будет ехать в Питер. Это мне не улыбается. От тебя письма приходят через несколько дней по столовой ложке, если можно так выразиться. Лидинька снова сегодня пишет маме; она получила от тебя письмо и, право, - там больше про Алешу, чем в письмах ко мне. Пиши поподробнее. Я тебе все задаю вопросы и про тебя и про Алешу, а они остаются без ответа. Больше в Москве никаких новостей нет. Ланговой должен приехать в пятницу, а Н.И. вероятно до тех пор останется в Москве. Он собирается поехать на юг – на Кавказ. Я подговорил его съездить в Сухум на 2-3 дня, а потом в Гагры. Когда будут новости, я тебе сообщу.

Пока до свиданья. Целую тебя крепко. Да; чуть не забыл! Мишель Фирсов мне звонил по телефону, что он перевел В.В-чу деньги. Получены ли они? Этому гусю я не особенно верю. Не забудь написать об этом. Всех целую. Твой Андрюша.