Письмо

27/II 42г. №37

Дорогая моя Таточка!

Кажется, что настали последние дни моего житья в Чистополе! Мне приходится ехать последним, т.к. Семендеев и Александров еще не прошли перерегистрацию. До чего мне этот Чистополь надоел! Уж если Казань производит малосимпатичное впечатление, то Чистополь может дать ей сто очков вперед. Начиная с того, что тут нельзя достать клочка писчей бумаги (видишь, на чем я пишу!) и, кончая тем, что более грубой и неприятной публики я еще нигде не видел. В довершение всего, в городе есть водочный завод, который сбывает большую часть своей продукции внутри города, т.к. вывезти это ... ужасно трудно. Из-за этого тут в 5 или 6 магазинах с утра до вечера стоят огромные очереди за водкой. Творится в них нечто невообразимое. Кроме того, город наполнен людьми, только что выпущенными из тюрьмы. Главным образом, уголовниками. Это люди, лишенные в большинстве случаев, каких-либо моральных устоев, голодные и почти не имеющие денег (кроме как на чекушку водки!). По любому поводу они затевают скандалы, которые иногда доходят до поножовщины. Внешность их не поддается описанию. В их костюмах преобладают дыры и ужасная грязь. Большинство из них при первой встрече вызывают чувство жалости, но очень часто это сменяется чувством отвращения, тем более, что они редко бывают трезвы. Я сторонюсь их при всякой возможности, но, увы, в столовых это совершенно немыслимо, т.к. нередко они образуют почти половину публики. Кроме того, здесь много татар, которые всегда высказывают свое недоброжелательное отношение к русским и тоже блещут невероятной грубостью. Пьют они не хуже других. Вообще, город в подавляющем большинстве представляет такое дно, что глубже спускаться некуда. Совершенно ясно, что вшей тут неисчислимое множество. На себе я до сих пор поймал одну. Наряду с этим, сюда эвакуирована большая группа писателей. Среди них: Федин, Пастернак, Асеев, Леонов, Тренев. Я познакомился с сыном Тренева, который произвел на меня очень приятное впечатление, (Думаю, что на тебя он произвел бы неизмеримо большее!) и с Пастернаком. Он восхитителен. Я прочел "Гамлета" в его переводе, а вчера был на вечере, где он читал свой перевод "Ромео и Джульетты". Сделано прекрасно. Конец я слушал в слезах. Очень жалел, что не было тебя. Вообще, мне кажется, что я сделал успехи в области литературы, ― я понял и оценил Шекспира. Это мне до сих пор не удавалось. Сейчас я вижу, что это действительно колосс. Я с восторгом читал Толстого, Тургенева, Чехова, Шолохова, кроме того ― Пушкина и Лермонтова. Их-то я всегда любил. Кроме того, я видел деревню много ближе, чем когда-либо раньше. Какое ужасное впечатление. Деревня до сих пор находится в средневековом состоянии (довольно далеко от социализма!). Мировоззрение состоит из культа мелких интересов собственника и суеверий. До сих пор ходят к знахарям. Грубость совершенно всевозможная. Я видел матерей, которые ругали своих 5-10-летних детей многоэтажными выражениями, и это почти в каждой избе, особенно, мордовской и чувашской. Вообще, нацмены тут нисколько не уступают эскимосам в описании Амундсена. Грязь в жилищах ужасная. В комнате, где живут ― ягнята или телята, и которая только подметается раз в месяц, да и то не всегда, маленькие дети 2-3 лет ползают по полу без штанов. При этом, в случае естественных провинностей, взрослые несравненно грубее с детьми, чем с ягнятами. Должен оговориться, что в русских избах все это несравненно лучше, за телятами и ягнятами убирают сразу и с детьми далеко не так грубы. В частности, русских я не слышал. Особенно тяжко женщинам. Целый день они заняты по хозяйству, тогда как мужчины имеют известный досуг, правда, остались в деревнях лишь больные, да в небольшом числе трактористы. На работе в колхозе все смотрят как на ненавистную повинность. Да это и понятно. Уж очень она плохо организована. Особенно система расплаты. Получают-то они много, но неизвестно когда получат. Впрочем, питаются в деревне однообразно, но хорошо. Мясо каждый день. Очень забавно национальное различие колхозов. Русские, обычно, плохи. Продуктов на продажу у них нет, но каждый живет своей усадьбой. Русские ― большие хлебосолы и очень живо следят за войной. Особенно старики, служившие раньше в Армии. У чувашей колхозы хорошие, т.к. власть председателя очень велика, а остальные ― почти крепостные. Зато живут они бедно и плохо принимали нас. Русский язык почти не знают. Мордва, напротив, почти забыла свой язык. Колхозы у них не очень важны. Они ужасно грубы и темны. Живут неплохо. У многих сундуки с мануфактурой. Огромное количество мужчин сидит в тюрьме за воровство и …. Татары заняты больше всего торговлей и работают в колхозах, чтобы больше продать. Делами войны никто, кроме русских, не интересуется. Остальные впечатления расскажу. Их очень много.

Очень соскучился. Крепко целую.

Твой Алексей